Неточные совпадения
Еще во времена Бородавкина летописец упоминает о некотором Ионке Козыре, который, после продолжительных странствий по теплым морям и кисельным берегам,
возвратился в родной город и привез с собой собственного сочинения книгу под названием:"
Письма к другу о водворении на земле добродетели". Но так как биография этого Ионки составляет драгоценный материал для истории русского либерализма, то читатель, конечно, не посетует, если она будет рассказана здесь с некоторыми подробностями.
Не желая видеть Дуняшу, он зашел в ресторан, пообедал там, долго сидел за кофе, курил и рассматривал, обдумывал Марину, но понятнее для себя не увидел ее. Дома он нашел
письмо Дуняши, — она извещала, что едет — петь на фабрику посуды,
возвратится через день. В уголке
письма было очень мелко приписано: «Рядом с тобой живет подозрительный, и
к нему приходил Судаков. Помнишь Судакова?»
Я уже предупредил вас с самого начала, что весь вопрос относительно этой дамы, то есть о
письме вашем, собственно,
к генеральше Ахмаковой долженствует, при нашем теперешнем объяснении, быть устранен окончательно; вы же все
возвращаетесь.
В Англии и ее колониях
письмо есть заветный предмет, который проходит чрез тысячи рук, по железным и другим дорогам, по океанам, из полушария в полушарие, и находит неминуемо того,
к кому послано, если только он жив, и так же неминуемо
возвращается, откуда послано, если он умер или сам воротился туда же.
В 1851 году я был проездом в Берне. Прямо из почтовой кареты я отправился
к Фогтову отцу с
письмом сына. Он был в университете. Меня встретила его жена, радушная, веселая, чрезвычайно умная старушка; она меня приняла как друга своего сына и тотчас повела показывать его портрет. Мужа она не ждала ранее шести часов; мне его очень хотелось видеть, я
возвратился, но он уже уехал на какую-то консультацию
к больному.
…
Письмо ваше от 4 октября получил я в Петербурге, куда мне прислала его жена. Там я не имел возможности заняться перепиской. Все время проводил в болтовне дома с посетителями и старыми товарищами и друзьями.
К жене я
возвратился 8-го числа…
На двадцать втором году Вильгельм Райнер
возвратился домой, погостил у отца и с его рекомендательными
письмами поехал в Лондон. Отец рекомендовал сына Марису, Фрейлиграту и своему русскому знакомому, прося их помочь молодому человеку пристроиться
к хорошему торговому дому и войти в общество.
Вихров снова
возвратился в свою комнату и стал продолжать
письмо к Мари.
Герой мой тоже
возвратился в свою комнату и, томимый различными мыслями, велел себе подать бумаги и чернильницу и стал писать
письмо к Мари, — обычный способ его, которым он облегчал себя, когда у него очень уж много чего-нибудь горького накоплялось на душе.
— Случилось это, — отвечал Живин, встав уже со своего стула и зашагав по балкону… —
возвратилась она от братьев, я пришел, разумеется,
к ним, чтобы наведаться об тебе; она, знаешь, так это ласково и любезно приняла меня, что я, разумеется, стал у них часто бывать, а там… слово за слово, ну, и натопленную печь раскалить опять нетрудно, — в сердчишке-то у меня опять прежний пламень вспыхнул, — она тоже, вижу, ничего: приемлет благосклонно разные мои ей заявления; я подумал: «Что, мол, такое?!» — пришел раз домой и накатал ей длиннейшее
письмо: так и так, желаю получить вашу руку и сердце; ну, и получил теперь все оное!
Четыре часа спустя Марья Николаевна и Санин, в сопровождении дремавшего на седле грума,
возвратились в Висбаден, в гостиницу. Г-н Полозов встретил свою супругу, в руках
письмо к управляющему. Вглядевшись в нее попристальнее, он, однако, выразил на лице своем некоторое неудовольствие — и даже пробормотал...
— Я бы мог, — начал он, — заехать
к Александру Яковлевичу Углакову, но он уехал в свою деревню. Впрочем, все равно, я напишу ему
письмо, с которым вы, когда он
возвратится, явитесь
к нему, — он вас примет радушно. Дайте мне перо и бумаги!
— Заключаю по
письму дочери, которая мне пишет что господина Звездкина отозвали в Петербург, и что он не
возвратится более
к нам, так как граф Эдлерс прямо при всех изъявлял радость, что его освободили от этого взяточника.
… Одно
письмо было с дороги, другое из Женевы. Оно оканчивалось следующими строками: «Эта встреча, любезная маменька, этот разговор потрясли меня, — и я, как уже писал вначале, решился
возвратиться и начать службу по выборам. Завтра я еду отсюда, пробуду с месяц на берегах Рейна, оттуда — прямо в Тауроген, не останавливаясь… Германия мне страшно надоела. В Петербурге, в Москве я только повидаюсь с знакомыми и тотчас
к вам, милая матушка,
к вам в Белое Поле».
На другое утро Литвинов только что
возвратился домой от банкира, с которым еще раз побеседовал об игривом непостоянстве нашего курса и лучшем способе высылать за границу деньги, как швейцар вручил ему
письмо. Он узнал почерк Ирины и, не срывая печати, — недоброе предчувствие, бог знает почему, проснулись в нем, — ушел
к себе в комнату. Вот что прочел он (
письмо было написано по-французски...
Я вышел. А вечером она писала
письмо за
письмом и посылала меня то
к Пекарскому, то
к Кукушкину, то
к Грузину и, наконец, куда мне угодно, лишь бы только я поскорее нашел Орлова и отдал ему
письмо. Когда я всякий раз
возвращался обратно с
письмом, она бранила меня, умоляла, совала мне в руку деньги — точно в горячке. И ночью она не спала, а сидела в гостиной и разговаривала сама с собой.
Орлов хранит у себя
письмо одной четырнадцатилетней гимназистки; она,
возвращаясь из гимназии, «замарьяжила на Невском офицерика», который будто бы увел ее
к себе и отпустил только поздно вечером, а она поспешила написать об этом подруге, чтобы поделиться восторгами.
Анна Михайловна отошла
к окну и поспешно разорвала конверт.
Письмо все состояло из десяти строк, написанных Дашиной рукой: Дорушка поздравляла сестру с новым годом, благодарила ее за деньги и, по русскому обычаю, желала ей с новым годом нового счастья. На сделанный когда-то Анной Михайловной вопрос: когда они думают
возвратиться, Даша теперь коротко отвечала в post scriptum...
Надеюсь, что у вас недостанет холодности отказать мне в такой небольшой, но важной для меня услуге, хоть, наконец, из снисхождения
к моему полу. Помните, что я буду ждать вас и что мне страшно будет
возвращаться одной ночью.
Письмо сожгите».
По отправлении этого
письма Домной Осиповной овладел новый страх: ну, как муж приедет в то время, как у нее сидит Бегушев, и по своей болтливости прямо воскликнет: «Благодарю тебя, душенька, что ты позволила приехать
к тебе!» А она желала, чтобы это навсегда осталось тайною для Бегушева и чтобы он полагал, что муж
возвратился к ней нахрапом, без всякого согласия с ее стороны.
Д. Боборыкиным известно, что Артур Бенни не только хотел просить у государя прощения и дозволения
возвратиться в Россию, но его даже видели уже занятым окончательною редакциею
письма к графу Петру Андреевичу Шувалову, через которого он намерен был направить свое ходатайство
к императору.
И не то чтобы я сомневался в друзьях моих, я и здесь, даже сейчас, могу отыскать самых искренних друзей-с (взять только одного Степана Михайловича Багаутова), но ведь нашему с вами, Алексей Иванович, знакомству (пожалуй, дружбе — ибо с признательностью вспоминаю) прошло девять лет-с,
к нам вы не
возвращались,
писем обоюдно не было…
Он писал моряку во всяком
письме, чтобы все было готово для его приезда, что он на днях едет, и нарочно оттягивал свой отъезд.
Возвратившись, наконец, в свой дом на Яузе, он прервал все сношения с Марией Валериановной, строго запретил людям принимать ее или ходить
к ней в дом. «Я должен был принять такие меры, — говорил он, — для сына; я все бы ей простил, но она женщина до того эгрированная, что может пошатнуть те фундаменты морали, которые я с таким трудом вывожу в сердце Анатоля».
Чувство мое заставило меня сделать это, потому что когда я
возвратился в Петербург, то через два же месяца получил от Ольги Петровны
письмо, где она умоляла меня достать и выслать
к ней двести тысяч франков, которыми она могла бы заплатить долги свои; а иначе ей угрожала опасность быть посаженной в тюрьму!..
Порою
к нему
возвращаются прежние мысли, что, может быть, все устроится
к лучшему, — и вот ему раз представляется даже, будто Клара Олсуфьевна, плененная его качествами, присылает ему
письмо, в котором приказывает увезти ее от злостных и неблагонамеренных интриганов.
Возвратившись в гостиницу, в которой остановились все моряки с «Коршуна», заняв рядом несколько комнат, Ашанин принялся, было, за
письмо к своим, но дальше второго листика не дошел и, усталый, бросился в мягкую постель с безукоризненным бельем и заснул как убитый.
Управившись с делами в Астрахани и раздумавши ехать в Оренбург
к Субханкулову, Марко Данилыч домой поспешил. Дуня еще не
возвращалась, и он написал
к ней
письмо с приказом ехать скорее домой. «Макарий на носу, — писал он, — а мне желательно тебя на ярманку свозить и потешить по-прошлогоднему».
Посланный застал Подозерова в городе и
возвратился к вечеру с двумя
письмами: одним
к Ларе, другим —
к ее брату.
Приходит Освальд и, увидав Глостера, желая получить обещанную Реганой за убийство Глостера награду, нападает на него, но Эдгар своей дубиной убивает Освальда, который, умирая, передает Эдгару, своему убийце, для получения им награды
письмо Гонерилы
к Эдмунду. В
письме Гонерила обещается убить мужа и выйти замуж за Эдмунда. Эдгар вытаскивает за ноги мертвое тело Освальда и потом
возвращается и уводит отца.
В
письме к одной своей приятельнице Гюстав Флобер пишет: «Я опять
возвращаюсь в мою бедную жизнь, такую плоскую и спокойную, в которой фразы являются приключениями, в которой я не рву других цветов, кроме метафор». Эрнест Фейдо передал Флоберу просьбу одного своего знакомого писателя прислать ему автобиографию Флобера. Флобер отвечает: «Что мне прислать тебе, чтоб доставить удовольствие моему анонимному биографу? У меня нет никакой биографии».
На другой же день после тяжелой беседы доктора с графиней Конкордией, Караулов,
возвратившись к обеду в гостиницу «Гранд-Отель», нашел
письмо графа Белавина.
6 декабря адъютант Лазарев
возвратился из Варшавы со следующим
письмом цесаревича
к брату его Николаю: «Твой адъютант, любезный Николай, по прибытии сюда, вручил мне твое
письмо, которое я прочел с живейшею горечью и печалью.
Возвращайтесь немедленно. Пришлите телеграмму, как только получите, я буду ждать. Или я сама поеду тогда
к вам, это будет спокойнее, я измучаюсь, милый, пожалейте меня! Я не плачу на
письмо, но мне так больно и страшно, что вы не можете не пожалеть меня. Я не хочу, чтобы слишком поздно.
Возвращайтесь немедленно, телеграфируйте, спешите, спешите!
Мы уже знаем, что Дарья Васильевна, по поручению сына, была знакома с княгиней Зинаидой Сергеевной, и по ее рассказам, а также из
писем Григория Александровича, знала, что княгиня, разошлась с мужем, который ее
к кому-то приревновал, и уехала в свое поместье, чтобы более не
возвращаться в Петербург.
К историческое теме, которую, как видно, затрагивала Суворочка, писавшая вообще складно, Александр Васильевич
возвращается и в следующих
письмах.
12 декабря Николаю Павловичу доложили, что
возвратился фельдъегерь Белоусов, отправленный им 3 декабря с
письмом к цесаревичу. Он удивился, что этот курьер не встретил в Неннале великого князя Михаила, но узнал, что фельдъегерь вместо рижской дороги ехал по Брест-Литовской, как более безопасной и легкой.
Окончив свои визиты в пятом часу вечера, мысленно сочиняя
письмо отцу о сражении и о своей поездке в Брюнн, князь Андрей
возвращался домой
к Билибину.
Десаль написал для княжны Марьи
письмо к губернатору, которое она подписала, и
письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности,
возвратиться как можно скорее.
И потому Пьер был восхищен своим путешествием по именьям, и вполне
возвратился к тому филантропическому настроению, в котором он выехал из Петербурга, и писал восторженные
письма своему наставнику-брату, как он называл великого мастера.
С этих пор прошло пять лет жизни тихой и совершенно счастливой, и когда писательский сын был уже в третьем классе гимназии, Апрель Иваныч вдруг стал сбираться
к родным в свою «поляцкую сторону» и, несмотря на многие неудобства, уехал туда грустный, а
возвратился еще грустнее, и как раз в это самое время пришло ужасное
письмо от Зинаиды Павловны, возвещавшей Праше, что она живет тем, что чистит ягоды для варенья и что бог тогда же давно дал ей «двойку зараз, мальчика и девочку».